Первомайское мордобитие.

Базируясь на бывшем пивзаводе купца Чурилина, что в переулке Островского, собираем все истории, связанные с этим местом.

Одна из них произошла примерно 120 лет назад около вышеупомянутого завода.
Было это как раз 1 мая вечером, о чем поведала нам одна из донских газет.
Предположительное место развития событий — на этом архивном фото ~1910-х гг.

Итак, в переулке Почтовом (как изначально назывался Островского) рабочие перекладывали канализационные трубы в вырытой траншее.
По случаю Дня труда, мастера были навеселе.

Как на грех, вечером мимо этого места проходила пара обывателей, тоже подвыпивших — возможно, возвращались с маёвки.

Неизвестно, кто первый начал, но в «маёвщиков» из канавы полетел камень.

Те не остались в долгу и ответили тем же.

Тогда «канализаторы», как назвал их автор газетной заметки, перешли в активную фазу наступления и выбравшись из ямы, напали на горе-прохожих.

Завязалась рукопашная.
Одного из упавших «маёвщиков» ватага стала пинать ногами.

На ту пору из ворот завода Чурилина вышло несколько рабочих.
Увидев, как несколько человек бьют одного, те поспешили заступиться.

С прибытием подмоги, ситуация резко изменилась и тут уже «канализаторы» стали терять свои победные позиции.

Далее цитируем по газетному тексту:
«Под конец схватки, первоначально подвергнувшийся нападению канализаторов, встал и, желая поддержать своих неожиданных союзников, открыл по неприятелю артиллерийский огонь, т.е. начал швырять булыжниками.
Один из камней попал в проходившую по улице девушку, отчего с нею случился обморок.
Но зато это происшествие прекратило битву.
В результате оказалось пять тяжелораненых.
Враждующие стороны, отойдя на приличную дистанцию, вступили в дипломатические переговоры, во время которых весьма часто упоминались имена родителей и присных (близких — ред.).
Переговоры, однако, не привели ни к чему и обе партии разошлись в воинственном настроении».

Современный вид участка переулка перед корпусом завода Чурилина (ныне жилым домом).

 

Культура закрывать. По-французски.

Пожалуй, наиболее полно отражают ассоциации от выражения «культура закрывать» изделия парижской литейной мануфактуры Remy Garnier. Вот уж где порода и изящество.

Одно из них как раз представлено на апрельской странице нашего Календаря с антикварными оконными шпингалетами ростовских доходных домов.

Фурнитура Гарнье c фабричным клеймом R.G. обнаружена на данный момент кроме Ростова ещё в Евпатории и Ялте. 

Возможно, её можно встретить и в других городах бывшей Российской империи, что говорит об импорте этих французских шпингалетов в дорев. период.

Круто, что предприятие существует до сих пор.
А ему, на минуточку, без малого уже 200 лет!

В 1832 году бургундец Реми Гарнье открывает в Париже слесарную мастерскую. В этом же году рождается его сын Реми-Луи, который впоследствии продолжит дело отца.

Предполагается, что Реми Гарнье был в большей степени инженер и изобретатель (в частности, он запатентовал несколько усовершенствований, касающихся оконных шпингалетов).

А Гарнье-младший развил скромное ателье отца до крупной фабрики художественного литья, производившей оконные и дверные приборы из чугуна и цветных металлов. 

Сегодня Дом Remy Garnier выпускает премиальную фурнитуру, мебель и светильники, сосредоточившись на изделиях из бронзы. 

Достаточно взглянуть на их ассортимент — это люксовые предметы, ценность которых заключена в дизайне, качестве литья и тонкости исполнения орнаментов, нанесенных вручную. 

Здесь всё, как было при отце-основателе: те же технологии и отношение к процессу. 

Не случайно продукция Дома R.Garnier отмечена маркой EPV (Entreprise du Patrimoine Vivant) — это государственный знак признания для французских компаний, которые работают по старинным технологиям, поддерживая тем самым наследие производства. 

Фирма активно каталогизирует и воспроизводит свои старые модели, являясь неизменным партнером именитых реставраторов.

Фурнитура под маркой R.G. сегодня радует глаз во многих памятниках архитектуры — от Парижской мэрии до Версальского дворца и замков времен Людовика XV.

А этот шпингалет Гарнье и другую отреставрированную фурнитуру Старого Ростова можно посмотреть в экспозиции нашего Фонда Архитектурных Деталей под сводами бывшего пивоваренного завода купца Чурилина.

Дом Ботвинникова. Что происходит.

Всё больше горожан обеспокоены тем, что происходит с главным фасадом Дома Ботвинникова на Серафимовича, 54. На данный момент он разобран уже на треть.

В 2023 нам удалось поставить расселенное здание на охрану, его внесли в список выявленных объектов культурного наследия (ОКН).

В 2024 он был продан администрацией города частному инвестору и сейчас на нём ведутся противоаварийные работы.

В январе объект стали разбирать изнутри, оставив при этом нетронутым главный фасад. В рамках масштабной реконструкции, когда вычищают здание изнутри и оставляют только историческую коробку или главный фасад, который является предметом охраны — это довольно частая практика.

Однако, в апреле принялись и за главный фасад и буквально за последние две недели разобрали его уже на треть.

Мы обратились к представителям подрядной организации: до какого уровня будет разбираться главный фасад и, главное, зачем?

Получили такой ответ:
при проведении исследований в рамках разработки проекта реставрации был обнаружен крен фасада наружу, в сторону проезжей части. Случившийся в прошлом году пожар, после которого деформировались перекрытия, еще больше усугубил ситуацию.

В ходе нескольких месяцев мониторинга была зафиксирована дальнейшая динамика — фасад продолжил отклоняться от вертикальной оси.
Чтобы избежать возможного обрушения фасада, проектировщиком было принято решение о разборке второго этажа до уровня перекрытий (границы с первым этажом).

Местоположение каждого демонтируемого кирпича, при этом, подписывается (это факт!).

Все манипуляции были согласованы с Комитетом по охране ОКН.
В дальнейшем, после укреп. работ, которые будут заложены в проект, планируется повторное возведение стен второго этажа из того же кирпича.

Наверное, всё это так, но открытым остается вопрос: почему же еще на стадии разборки здания изнутри — на фасад не были установлены контрфорсы (подпорки, фиксирующие стену от заваливания)?
Возможно, в этом случае удалось бы остановить динамику крена, и тогда, может быть, не пришлось бы прибегать к таким кардинальным мерам, как полная разборка половины фасада.
Ведь подлинную кладку, как все мы понимаем, в точности всё-равно воссоздать уже не получится.

Кафель Чубарова. Редкий изразец в нашем Фонде.

Кахли или кафли — до революции так называли печные изразцы.

Термин пошел от немецкого Kachel — изначально расписные изразцы, а затем слово стало употребляться в более широком смысле и обозначать всякую керамическую плитку.
Отсюда и прижившееся слово «кафель» — в советские времена так называли глазурованную плитку 15х15, которой повсеместно облицовывали стены — от санузлов и пищеблоков, до операционных и станций метро.

Интересно, что слово сохранилось по настоящее время в украинском (кахлi) и в белорусском (кафлi) — также, как и в старину, оно обозначает изразцы.

Экскурс в терминологию нам понадобится для возможности трактовки редкого клейма на изразце, который подарили друзья из ростовского объединения «Ремонт.Эксперимент».

Кафельный завод Ивана Григорьевича Чубарова находился на 25 линии в  Нахичевани-на-Дону и был одним из двух заводов (наряду с предприятием Мутафова), изготавливающих печную керамику в этом городе.

Как свидетельствует газетная реклама, фирма была основана ещё в 1840 году и завод функционировал, как минимум, до конца 1880-х.

Итак, производство И.Г. Чубарова. Но клеймо — «Ф.К. Чубарова».

Однако, персона с такими инициалами ни в одном из известных справочников не упоминается.

Есть версия, что здесь могут быть приведены не инициалы, а сокращены слова «фирма», «фабрика», «кафель» (например, Фабрика Кафлей Чубарова?, Фабричное Клеймо Чубарова?)
Впрочем, оставляем вопрос трактовки этого сокращения в клейме пока открытым и ставим изразец на полку в нашем Фонде Архитектурных Деталей.

Кстати, посмотреть коллекцию старинных изразцов, кирпичей и плитки ростовских и нахичеванских производителей, а заодно и узнать некоторые местные особенности их изготовления можно, посетив экскурсию в хранилище Фонда, что расположился в подвалах бывшего пивзавода купца Чурилина.

Узнать подробности и записаться: https://t.me/moyfasad_rostov

Дому священника отказано в статусе памятника.

Жилому дому священника Ованеса Сатуньяна по адресу ул. Майская, 42/11 отказано в статусе объекта культурного наследия (ОКН).

В конце прошлого года мы подавали заявку в Комитет по охране ОКН на выявление этого объекта в качестве памятника.

И действительно, этому интересному дому нельзя отказать в достоинствах.

На всю Нахичевань — он такой один и отличается по архитектуре от типичных жилых построек конца XIX века. Занимая угловое положение на пересечении бывшей улицы 1-й Софиевской и 6-й линии, он несет в себе важную градоформирующую функцию, и, безусловно, украшает Старую Нахичевань.

Из немногочисленных источников известно, что первым хозяином дома был священник Ованес Салутьян, который служил в соборном храме Армянской Апостольской церкви во имя Григория Просветителя (располагался на территории нынешней пл. Карла Маркса).

В 1910-х гг. дом переходит во владение другому священнику, Богосу Бедельянцу. Местом его служения был храм св. Никогайоса (Никольская церковь).

Кроме этого, Бедельянц преподавал в женском церковно-приходском училище св. Рипсимэ, а также занимался общественной и благотворительной деятельностью.

Ценность объекта подтвердили и эксперты «Донского Наследия», которым Комитет по охране ОКН заказывал историческую справку и оценку достоинств здания.
Они вынесли положительное заключение и рекомендовали дом ко включению в список выявленных ОКН.

Однако, на рабочей группе Комитета нашей заявке было отказано!
Причин отказа в ответном уведомлении от комитета, при этом, озвучено не было.

Как многим уже известно, объект без охранного статуса можно переделывать до неузнаваемости или сносить.
Так что, если на этом месте вырастет очередная высотка (например, от СК «Кристина», которая давно облюбовала территорию Старой Нахичевани), то мы знаем кого «благодарить».

На заслуженный отдых...

…отправились сегодня одни из самых красивых дверей Ростова-на-Дону.

Это створки из доходного дома Янкеля Эсса — эффектного, но увядающего здания на Станиславского, 103.

Местом их нового обитания стал Областной музей краеведения (РОМК), что на Садовой, где они будут выставлены после восстановительных работ.

Почему теперь они в музее, а не остались по стационарному месту прописки?

К этому привела цепОчка негативных событий, которая, тем не менее, закончилась удачно для самих дверей.

Во-первых, дом признан аварийным и подлежащим расселению.

Во-вторых, Комитет по охране объектов культурного наследия, не смотря на явные архитектурные достоинства здания, в 2021 году отклонил нашу заявку о признании его памятником, тем самым подписав ему приговор.
Без охранного статуса ему грозит снос. 

В третьих, пару лет назад умер владелец квартиры, который худо-бедно, но присматривал за дверями.
После чего створки стали вандалить — они лишились части деталей.

И вот, несколько месяцев назад в сетях появилась информация, что двери хочет продать родственник бывшего владельца квартиры.

Усилиями общественности человека удалось отговорить «двигать» створки неизвестно куда и сделать их достоянием горожан.

Мы договорились о возможности передачи дверей в РОМК, где они должны в будущем стать частью постоянной экспозиции.

К переговорам подключился фонд сохранения исторического наследия «Внимание» в лице его директора (и по совместительству нашего координатора) Елены Чернышевой.
После положительного решения владельца фонд взял на себя оргвопросы, сопроводив процесс до благополучного финала.

Отдельная благодарность Михаилу Гончарову, председателю Клуба реставраторов автомототехники «ДонРетро», обеспечившего бережный демонтаж.

Кстати, недавно на фасаде появилась странная табличка с дезинформацией по дате возведения. 

А вкратце, история дома такова:
его первоначальный адрес — Почтовая, 147.
Здесь в конце XIX в. располагается имение крупного строительного подрядчика Хаима Модина, где он и возводит в начале 1900-х этот доходный дом. В 1910-х его собственником становится купец Янкель Эсс, торговавший антрацитом и углём.

Вероятно, в этот период и появляются эти резные двери с его инициалами.